Warning: Undefined array key "HTTP_ACCEPT_LANGUAGE" in /home/users/7/79268569591/domains/pvevrazes.ru/index.php on line 4

Warning: Undefined array key "HTTP_ACCEPT_LANGUAGE" in /home/users/7/79268569591/domains/pvevrazes.ru/index.php on line 4

Warning: Undefined array key "HTTP_ACCEPT_LANGUAGE" in /home/users/7/79268569591/domains/pvevrazes.ru/wp-blog-header.php on line 4

Warning: Undefined array key "HTTP_ACCEPT_LANGUAGE" in /home/users/7/79268569591/domains/pvevrazes.ru/wp-blog-header.php on line 4
Pharmacovigilance EAEU https://pvevrazes.ru Фармаконадзор в ЕАЭС Tue, 12 Apr 2022 20:50:44 +0000 ru-RU hourly 1 https://pvevrazes.ru/wp-content/uploads/2016/12/cropped-765-32x32.png Pharmacovigilance EAEU https://pvevrazes.ru 32 32 Половина московских специалистов заявила о необходимости усовершенствования фармаконадзора https://pvevrazes.ru/%d0%bf%d0%be%d0%bb%d0%be%d0%b2%d0%b8%d0%bd%d0%b0-%d0%bc%d0%be%d1%81%d0%ba%d0%be%d0%b2%d1%81%d0%ba%d0%b8%d1%85-%d1%81%d0%bf%d0%b5%d1%86%d0%b8%d0%b0%d0%bb%d0%b8%d1%81%d1%82%d0%be%d0%b2-%d0%b7%d0%b0/ Tue, 12 Apr 2022 20:50:39 +0000 https://pvevrazes.ru/?p=661 05.04.202217:542352 Артем Косенок Каждый второй московский специалист (49%) заявил о необходимости усовершенствования фармаконадзора. Только 34% респондентов подают извещения в эту систему при любых побочных реакциях, говорят данные опроса. Каждый второй московский специалист (49%) заявил о необходимости усовершенствования фармаконадзора. Только 34% респондентов подают извещения в эту систему при любых побочных реакциях. О случаях неподачи заявлений заявил […]

The post Половина московских специалистов заявила о необходимости усовершенствования фармаконадзора first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
05.04.202217:542352

Артем Косенок

Каждый второй московский специалист (49%) заявил о необходимости усовершенствования фармаконадзора. Только 34% респондентов подают извещения в эту систему при любых побочных реакциях, говорят данные опроса.

Каждый второй московский специалист (49%) заявил о необходимости усовершенствования фармаконадзора. Только 34% респондентов подают извещения в эту систему при любых побочных реакциях. О случаях неподачи заявлений заявил каждый десятый опрошенный. Более половины участников исследования (55%) уклонились от ответа. Об этом пишет «Медицинский вестник» со ссылкой на итоги опроса Центра медико-социологических исследований и Организационно-методического отдела клинической фармакологии НИИ организации здравоохранения и медицинского менеджмента (НИИОЗММ) Департамента здравоохранения Москвы. 

Опрос показал, что более половины (57%) респондентов правильно понимают суть работы системы фармаконадзора, обеспечивающей сбор информации о фактах нежелательных побочных реакций при применении лекарственных препаратов. Каждый третий опрошенный (32%) считает, что эта система обеспечивает безопасность производства и применения препаратов, а 14% уверены в ее ориентированности на оценку их эффективности, лечебного эффекта. Ее средняя оценка составила 7,8 балла из 10.

В ходе исследования выяснилось, что не все респонденты знакомы с классификацией и критериями серьезности нежелательных реакций, связанных с применением лекарственных препаратов. К ним большинство верно отнесли «летальный исход» (56%), но значительно меньшими долями оценены «необходимость госпитализации или ее продления» (30%) и «инвалидизация пациента» (22%). До четверти респондентов давали формальные или неверные ответы.

По степени важности характеристик препарата при назначении пациенту для респондентов лидируют его «эффективность» и «безопасность» — по 4,7 балла из 5 возможных. О необходимости системы, обеспечивающей подачу извещений о побочных реакциях, где будет собрана наиболее полная информация, заявили две трети опрошенных.

Большинство респондентов заявили, что при оценке качества лекарственных препаратов ориентируются в первую очередь на научные публикации и методическую базу (70%), остальные критерии, включая личный опыт, набрали значительно меньшее число голосов. Нельзя исключать, что участники исследования занизили значение личного опыта в пользу «научного подхода». Этот перекос подтверждается полученными оценками дженериков, которые в большинстве своем базируются как раз на опыте использования. 

При этом отмечается, что в полной мере владеют знаниями о процессе подачи извещений о нежелательных побочных реакциях на лекарственный препарат только 17% опрошенных. На две трети данная группа состоит из клинических фармакологов (30%) и административно-управленческого персонала ЛПУ (35%). Большинство (68%) имеет общее представление о механизме подачи извещений и никогда не участвовало в процессе подачи (66%). Треть опрошенных имеют опыт подачи более одного извещения, в том числе 9% занимаются этим часто (преимущественно клинические фармакологи — 76,5%).

В исследовании приняли участие 228 специалистов, включая врачей (в том числе клинических фармакологов), провизоров, администраторов ЛПУ. Опрос проводился с конца 2021 по начало 2022 года.

  • Оригинал публикации: https://pharmvestnik.ru/content/news/Polovina-moskovskih-specialistov-zayavila-o-neobhodimosti-usovershenstvovaniya-farmakonadzora.html
The post Половина московских специалистов заявила о необходимости усовершенствования фармаконадзора first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
ЧЕТЫРЕ СЕКРЕТА ЭФФЕКТИВНОГО ФАРМАКОНАДЗОРА https://pvevrazes.ru/%d1%87%d0%b5%d1%82%d1%8b%d1%80%d0%b5-%d1%81%d0%b5%d0%ba%d1%80%d0%b5%d1%82%d0%b0-%d1%8d%d1%84%d1%84%d0%b5%d0%ba%d1%82%d0%b8%d0%b2%d0%bd%d0%be%d0%b3%d0%be-%d1%84%d0%b0%d1%80%d0%bc%d0%b0%d0%ba%d0%be/ Sat, 04 Jan 2020 11:49:36 +0000 http://pvevrazes.ru/?p=460 Каждый пятый пациент попадает в больницу из-за побочных эффектов лекарств. Как можно исправить эту ситуацию?Если посмотреть на проблему с финансовой точки зрения, цифры еще интереснее – от 15% до 30% бюджета системы здравоохранения. Да-да, именно столько вкладывают государства в борьбу с нежелательными реакциями на препараты.Лекарств без побочных эффектов, конечно же, не бывает. Но можно уменьшить […]

The post ЧЕТЫРЕ СЕКРЕТА ЭФФЕКТИВНОГО ФАРМАКОНАДЗОРА first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
Каждый пятый пациент попадает в больницу из-за побочных эффектов лекарств. Как можно исправить эту ситуацию?Если посмотреть на проблему с финансовой точки зрения, цифры еще интереснее – от 15% до 30% бюджета системы здравоохранения. Да-да, именно столько вкладывают государства в борьбу с нежелательными реакциями на препараты.Лекарств без побочных эффектов, конечно же, не бывает. Но можно уменьшить выраженность нежелательных реакций. Их смягчение обернется спасением многих жизней и дополнительным ресурсом, таким необходимым для медицинской помощи. Эффективный фармаконадзор сегодня – это здоровье нации завтра. И здесь – никаких преувеличений.По сравнению с медициной и лекарством система фармаконадзора – или «фармацевтической бдительности», если дословно перевести с английского, – очень и очень молода. Ее история — не века, а десятилетия.Если же считать стартовой датой «в одной отдельно взятой стране» вступление в силу главного документа фармаконадзора – стандарта надлежащей практики (GVP), который увидел свет в 2017 году…. С какими вызовами сталкивается совсем еще юная система. И какие решения предлагает ей фармацевтическое сообщество?В поисках ответа на этот вопрос корреспондент портала Lekoboz.ru побывал на совещании по фармаконадзору в рамках III Всероссийской GMP-конференции, прошедшей с 27 по 29 августа в Казани.Фармпром – в ответе за многое«Фармацевтическую бдительность» должны проявлять и производство, и медицина, и государственный регулятор. Но наибольшая ответственность, согласно нормативным документам, возложена на держателя регистрационного удостоверения, то есть на фармпроизводителя.Кроме своей основной деятельности фармпроизводители вынуждены искать ответы на целый ряд вопросов по фармаконадзору: от горячей линии для врача и пациента – до организации на предприятии системы фармаконадзора в целом. Например, приходится разбираться и выяснять, кто контролирует работу уполномоченного по фармаконадзору, может ли этот специалист трудиться в одиночку – или под его руководство нужно передать нескольких сотрудников, каким образом оформляется периодический отчет по безопасности лекарств и как правильно охарактеризовать пользу и риск применения препарата.На все эти вызовы система фармаконадзора должна найти ответы. Чем скорее, тем лучше – и не только потому, что число людей, принимающих лекарства, растет с каждым годом…Фармаконадзор должен стать системойКомплексное изучение действия препарата – задача далеко не из легких. Периодические отчеты по безопасности лекарств пока вызывают немало вопросов у экспертов.«Чаще всего ошибаются в разделах отчета, посвященных характеристике пользы лекарства и характеристике его риска», – констатирует руководитель Центра по мониторингу эффективного, безопасного и рационального использования лекарственных средств ФГБУ «ИМЦЭУАОСМП» Росздравнадзора Виталий Поливанов.«Сегодня отклоняются 25-30% периодических отчетов по безопасности», – сообщает директор Национального научного центра по фармаконадзору Анатолий Крашенинников.Почему «задание по фармаконадзору» пока еще сложно выполнить на положительную оценку? Возможно, ответ на вопрос скрывается… в организационных моментах. Есть мнение, что ряд функций по фармаконадзору можно передать научным учреждениям, и тем самым «разгрузить» фармацевтические предприятия. Для МНН с большим количеством торговых марок это было бы весьма рационально. А «второе мнение» в медицине и фармации подчас жизненно необходимо.Серьезную помощь окажет и включение данных о «фармацевтической бдительности» в специальный реестр – его мог бы вести государственный регуляторный орган. Конечно, многое зависит и от портфеля компании, но даже если он не очень велик, весь объем мониторинга безопасности препаратов не должен быть возложен на одного-единственного человека.«На предприятии должна быть система фармаконадзора, а не один-единственный уполномоченный, который «тащит на себе» все обязанности. Выполнить их в одиночку не под силу даже Юлию Цезарю. Это попросту физически невозможно», — предупреждает Виталий Поливанов.Эксперт должен быть независимым«Еще одно важнейшее условие – независимость уполномоченного по фармаконадзору. Ему нельзя состоять ни в каком отделе, и он должен быть подчинен напрямую руководителю компании»,– уверен Анатолий Крашенинников.
Действительно, насколько комфортно изучать безопасность препарата… трудясь в одном офисе с коллегами из отдела продаж? И может ли эксперт быть полностью независимым внутри компании?«Бывает так, что на одно лекарство жалуются все. Фармаконадзор тесно связан с контролем качества, и когда поступает 3, 4, 5 сообщений о препарате, стараемся проверить именно его качество. Есть случаи, когда причина именно в нем», – рассказывает генеральный директор Ассоциации российских фармпроизводителей Виктор Дмитриев.Однако встраивать систему фармаконадзора в систему качества – не выход из положения, замечает эксперт Всемирной организации здравоохранения, заместитель заведующего Республиканской клинико-фармакологической лаборатории (Республика Беларусь) Светлана Сеткина. Ведь тогда нарушается важнейшее условие – независимость уполномоченного.Ликбез по фармбезопасностиОдно из главных условий эффективного фармаконадзора — трудоемкая работа по разъяснению сложных моментов, с которыми сталкиваются производители, обращает внимание Светлана Сеткина. Разъяснительная работа… Казалось бы, термин столетней давности, но он в данном случае уместен, как и другое слово, изобретенное в нашей стране почти век назад. Ликбез — вот чем занимаются сегодня Росздравнадзор и высшая школа, профессиональные ассоциации и эксперты по фармаконадзору.Важно, чтобы каждый уполномоченный по фармаконадзору знал стандарт GVP на «отлично», обращает внимание заместитель руководителя Росздравнадзора Валентина Косенко.«Хотела бы подчеркнуть: обнаруженный побочный эффект – это не позор. А вот правильная реакция на него – огромный плюс», – замечает Валентина Косенко.Но обнаружить побочный эффект еще мало – важно о нем вовремя сообщить. Очень часто контролирующие органы сталкиваются с несвоевременным внесением данных в инструкцию. В таких случаях пациент не получает важной информации, которую предприятие обнаружило в ходе мониторинга безопасности. За подобные действия Росздравнадзор предлагает установить административную ответственность. Может быть, эта мера защиты сократит число заболеваний, называемых ятрогенными.Включить обратную связьЦелая группа вызовов для фармаконадзора связана с действующей сегодня системой медицинской помощи, когда от врачей практически не поступает информации о побочных эффектах фармацевтических препаратов.«Всю информацию мы получаем от врачей. Отсюда основной момент несовершенства. Почему медицинские работники не пишут спонтанные сообщения?» – предлагает задуматься над вопросом Виктор Дмитриев.
Причины, к сожалению, очевидны.«Мы спасаем человека, а нас просят писать бумажки…», – скажет уставший доктор, много лет работающий на износ.Другой врач, еще молодой, и рад бы написать о побочном эффекте, но хорошо помнит, как после такого действия он оказался «крайним»: нежелательная реакция на некачественное лекарство превратилась во «врачебную ошибку». Третий врач, чтобы прокормить семью, согласился на участие в клиническом исследовании. Вознаграждение оказалось достойным, а вот лекарство нуждается в доработке… Пациенты предупреждены и опасности не подвергаются, но писать официальное спонтанное сообщение по окончании исследования доктор уже не вправе.«Необходимо включать в работу медицинское сообщество. Оно, и только оно — главный источник информации о безопасности лекарств. Нужно сделать так, чтобы врачи не боялись сообщать о нежелательных реакциях. Если препарат не работает, это все равно «вылезет»! Только не нужно запугивать врачей (например, административной ответственностью), тогда они вообще перестанут сообщать… А вот в тех случаях, когда за факт передачи информации врач получает дополнительное вознаграждение, наблюдается рост спонтанных сообщений», — рассказывает Виктор Дмитриев.Исправить ситуацию еще не поздноПеречисленные нами проблемы фармаконадзора связаны с нехваткой средств и кадров в здравоохранении, что далеко не лучшим образом сказывается на мониторинге безопасности лекарственных средств. Однако исправить ситуацию еще не поздно и, даже несмотря на неизбежные трудности старта, в области «фармацевтической бдительности» уже идет серьезная работа.«Очень большая ответственность лежит на руководителях фармацевтических компаний. Большие усилия требуются с их стороны, чтобы сотрудники поняли: фармаконадзор должен существовать, – обращается к фармсообществу Валентина Косенко. – Коллеги, доводите до своего руководства необходимость системы фармаконадзора, и стройте ее вместе».И пусть это строительство будет успешным…Источник: lekoboz.ru
The post ЧЕТЫРЕ СЕКРЕТА ЭФФЕКТИВНОГО ФАРМАКОНАДЗОРА first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
Про индийские и китайские дженерики: пересказ журналистского расследования https://pvevrazes.ru/%d0%bf%d1%80%d0%be-%d0%b8%d0%bd%d0%b4%d0%b8%d0%b9%d1%81%d0%ba%d0%b8%d0%b5-%d0%b8-%d0%ba%d0%b8%d1%82%d0%b0%d0%b9%d1%81%d0%ba%d0%b8%d0%b5-%d0%b4%d0%b6%d0%b5%d0%bd%d0%b5%d1%80%d0%b8%d0%ba%d0%b8-%d0%bf/ Mon, 10 Jun 2019 15:49:09 +0000 http://pvevrazes.ru/?p=430 10.06.2019 | По материалам gmpnews.ru В середине мая 2019 г. Katherine Eban, известная своими журналистскими расследованиями, издала книгу «The Bottle of Lies» («Бутылёк лжи»), в которой обобщила результаты своего многолетнего расследования качества воспроизведенных лекарственных препаратов (генериков), производимых за рубежом для продажи на американском рынке. Ниже представлен обзор книги K. Eban «The Bottle of Lies» Равиля Ниязова (кандидат медицинских наук, специалист […]

The post Про индийские и китайские дженерики: пересказ журналистского расследования first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
10.06.2019 | По материалам gmpnews.ru

В середине мая 2019 г. Katherine Eban, известная своими журналистскими расследованиями, издала книгу «The Bottle of Lies» («Бутылёк лжи»), в которой обобщила результаты своего многолетнего расследования качества воспроизведенных лекарственных препаратов (генериков), производимых за рубежом для продажи на американском рынке. Ниже представлен обзор книги K. Eban «The Bottle of Lies» Равиля Ниязова (кандидат медицинских наук, специалист по разработке и регулированию лекарств, ООО «Центр научного консультирования», консультант по рынкам государств — членов Евразийского экономического союза в Корейском институте развития медицинской промышленности при Министерстве здравоохранения Южной Кореи).

В книге подробно и понятно объясняются вопросы надлежащих производственных практик (т. н. GMP), тонкости изучения, разработки и организации производства генериков, поддержания их достаточного качества и стабильности, чтобы они были столь же эффективны и безопасны, сколь оригинальные лекарства, для удешевления которых и создаются генерики.

Произведение служит хорошим примером того, как хорошее с точки зрения здоровья населения начинание в виде удешевления лекарств за счет создания более дешевых копий может быть полностью дискредитировано недобросовестной работой отдельных производителей и даже целых стран. В итоге генерики — лекарства, не отличающиеся по своему клиническому результату от оригинальных эталонов, коль скоро они разработаны и производятся в соответствии с современными научными стандартами, — понесли гигантский репутационный урон, поскольку любое благое намерение можно довести до его противоположности, если сосредоточиться исключительно на наживе, не оглядываясь на здоровье и благополучие потребителей — наиболее уязвимых категорий людей, нуждающихся в дешевых лекарствах. Но по порядку.

Книга сосредоточена на событиях с 2003 по 2017 гг., однако в ней обсуждаются как предпосылки обострения проблемы дешевых версий дорогих лекарств, так и некоторые важные события, произошедшие в 2018 г. (включая обнаружение канцерогенных примесей в антигипертензивных лекарствах — сартанах).

Проблема доступности медицинских услуг и лекарств существовала всегда, однако она сильно обострилась в середине 1980-х, когда мир внезапно поразил ВИЧ/СПИД. Особенно страдали страны Субэкваториальной Африки, в которых стремительно росло как число заболевших, так и умирающих. Появлялись первые антиретровирусные лекарства, однако их цена была столь высока, что бюджеты этих стран могли обеспечить лечение от силы нескольких тысяч человек из многомиллионной пораженной популяции с ежегодной смертностью, исчисляющейся сотнями тысяч человек. Стоимость годового курса для многих была действительно запредельной и могла доходить до 10 000 долл. США на пациента, поэтому требовалось не просто снижение цен, нужен был кардинальный обвал на несколько порядков. Однако инновационные компании довольно жестко отстаивали свои интересы, пресекая любые попытки преждевременного снятия патентной защиты, например через механизмы Всемирной торговой организации, которая защищала оригинаторов.

Но все же проблема стояла столь остро, что под давлением активных групп населения разных стран (в первую очередь США и стран Западной Европы), заручившихся поддержкой правительств большого числа государств, компании-инноваторы, желавшие избежать такого нежелательного пиара, уступили. Тогда же воодушевленные принципами Ганди индийские фармацевтические разработчики и производители заявили во всеуслышание, что Индия способна создавать дешевые лекарства и обеспечивать ими не только самые нуждающиеся развивающиеся страны, но и пациентов из государств с наиболее строгим регулированием доступа на рынок. Одним из рупоров индийского пути решения проблемы дорогих лекарств был ученый Юсуф Хамид, работавший в индийской Ципле. Это был профессионал высокого класса в области биофармацевтики и воспроизведения оригинальных лекарств. Он был идейным вдохновителем многих индийских компаний.

В США, значительно более благополучной стране, власти также испытывали колоссальное давление по созданию механизмов упрощенного доступа на рынок дешевых копий дорогих лекарств. В результате в 1984 г. году была принята поправка Хэтча-Ваксмана, давшая зеленый свет упрощенной регистрации генериков. Администрация Билла Клинтона, пришедшего к власти в 1992 г., приняла дополнительные меры по ускорению регистрации генериков (принят Закон GDUFA, который поддерживает производителей генериков), включая реорганизацию американского регулятора — FDA.

Сама история начинается с того, что американец индийского происхождения Динеш Такур, работавший в отделе по фармацевтической разработке американского фармацевтического гиганта Мерк, разрабатывающего оригинальные лекарства, в 2003 г. был приглашен индийской Ранбакси работать на историческую родину, чтобы показать всем, что Индия — это эталон современных технологий и этичного ведения бизнеса. В то время на волне обещаний индийских политиков и представителей фармацевтической отрасли дать миру дешевые генерики компания, подобно остальным, активно расширялась, чтобы удовлетворить огромный общемировой спрос на дешевые генерики. Ранбакси стала разрабатывать и производить сотни разных лекарств для большого числа стран, но наиболее лакомым рынком был американский, где можно было зарабатывать миллиарды долларов даже на генериках.

В процессе работы Динеш Такур сталкивался с различными сложностями и несоответствием фактических практик разработки, производства и документирования работы тому, чему он учился и как было заведено в Мерк. Подозрения возникали и у других недавно нанятых именитых и опытных индусов, прибывших из-за рубежа, чтобы помочь воплощать индийскую мечту. Непосредственный начальник Динеша Такура, пригласивший его на работу, уволился в течение года из-за несогласия с методами работы в компании, причем нелестно отзываясь о ней в последние дни работы. Вместо него пришел новый уважаемый и порядочный человек — Раджиндер Кумар.

Видя, что в компании есть проблемы и реагируя на первые сигналы, поступившие из Всемирной организации здравоохранения, которая поставила под сомнение качество некоторых препаратов компании, реализуемых в Африке, Такур и Кумар провели внутренний аудит и составили отчет по результатам внутренней проверки (т. н. self-assessment report, SAR, который потом руководство Ранбакси всячески пыталось скрыть от всех, но который через Такура сначала попал к FDA, а потом стал достоянием общественности), в котором говорилось, что 50–60 % лекарств, производимых компанией и отправляемых ей на американский и европейский рынки, не соответствовали заявленному качеству, а данные о биоэквивалентности были подделаны. В случае лекарств, экспортируемых на развивающиеся рынки (Африка, Ближний Восток, Юго-Восточная Азия, Южная Америка, сама Индия, Восточная Европа и Средняя Азия), отчет о внутреннем аудите указывал на почти 100%-ное несоответствие.

Такур и Кумар предложили правлению компании начать принимать соответствующие меры, чтобы разрешить сложившуюся ситуацию, но получили отказ, поскольку это подразумевало большие экономические вливания. На совещании правления на довод о том, что в Африке гибнут люди, Кумар получил ответ, что «это всего лишь черные». Не согласные, Кумар и Такур поочередно покинули Ранбакси.

Однако Такуру не давали покоя столь вопиющие нарушения, которые могли стоить большому числу людей жизни и здоровья, поэтому он принял решение анонимно проинформировать FDA о творящемся в компании. На первое письмо, которое Динеш Такур написал осенью 2005 г., ему никто не ответил, также как на второе и третье. Лишь после неоднократных обращений, в которых он все больше и больше описывал происходящее в компании, он получил первый ответ от руководства FDA, которое, однако, не спешило верить Такуру, подозревая обычный трудовой конфликт, и просило предоставить еще больше сведений. Такур писал с анонимного адреса и боялся раскрыть личность, в первую очередь опасаясь за свою безопасность и безопасность своей семьи, поскольку в Индии не действуют законы о защите информаторов, существующие в США, и поскольку семья Сингх, владевшая Ранбакси, была известна своими методами сведения счетов с неудобными людьми.

Тем не менее ему приходилось выдавать все больше и больше информации, в итоге он был вынужден передать FDA разгромный отчет о внутреннем аудите (SAR).

В своих письмах, а позже в ходе личных встреч с FDA Динеш Такур описывал, что Ранбакси подделывала данные о стабильности; без согласований переделывала формуляции, находящиеся на рынке, чтобы те лучше вели себя в испытании на растворение; подделывала отчеты об анализе на примеси, которые зашкаливали; не докладывала в препараты активные ингредиенты; на ряд препаратов вообще не вела никакие данные ни о производстве, ни о контроле. В компании была налажена схема масштабной закупки оригинальных препаратов за рубежом и завоза их на заводы Ранбакси для подделывания результатов испытаний на растворение, данных о стабильности и исследований биоэквивалентности; такой серый ввоз был практически обязанностью тех, кто выезжал в США или Европу (однажды индийский таможенник конфисковал у одного из начальников Ранбакси несколько тысяч упаковок разных лекарств, которые тот, якобы, ввозил для личных нужд). Более того, любые проверяемые во время инспектирования данные могли были быть сфабрикованы в считанные часы–дни перед инспекцией и даже во время нее.

Бюрократическая машина FDA двигалась очень медленно: только спустя 2 года после обращения агентством было принято решение устроить внеочередную проверку компании. До этого инспектированием в Индии занимался Мурал Гавини, этнический индус, который очень благосклонно относился к подконтрольным производителям, порой позволяя себе недопустимые методы работы, включая предварительное согласование инспекционного отчета с проверяемой компанией и снятие замечаний с производственной площадки во время телефонного разговора с представителем производителя. Мурал Гавини мыслил себя в качестве помощника отрасли, ее учителя, который наставлял компании, как правильно работать.

В этот раз FDA решила отправить других инспекторов для проверки одного из индийских заводов компании.

Здесь следует отметить недостаток инспекционных ресурсов в агентстве. Так, инспекции некоторых зарубежных производителей проводились не чаще чем раз в 10 лет. Кроме того, в отличие от собственных производителей, во избежание дипломатических недоразумений FDA заблаговременно уведомляло зарубежные компании о предстоящей инспекции, что, по мнению некоторых служащих агентства, являлось приглашением к непослушанию. В самих США инспекторы FDA просто приходят к любому производителю лекарства или в заведение общепита либо фермеру без предварительного уведомления (в агентстве особо никто не пользовался процедурами уведомления о предстоящей инспекции, и они даже не были проработаны). Некоторые инспекторы делают это ночью, поскольку именно тогда выявляются наиболее тяжкие злодеяния. Например, так был выявлен ресторан, подававший посетителям собачатину, а также производитель лекарств, сжигавший бракованные препараты в лесу.

Первые инспекции не выявили ничего столь серьезного, что позволило бы закрыть завод, но инспекторов не покидало ощущение, что их обманывают. Например, на одном из заводов были обнаружены две большие холодильные установки. В одной — ожидаемо — хранились лекарства для исследований. В другой хранились немаркированные лекарства для неизвестных целей. Содержимое второго холодильника в Ранбакси особо не объясняли, аргументируя тем, что это не запрещено правилами GMP.

На любые несоответствия у компании находилась тысяча объяснений и отговорок, почему что-то не соответствует положенному. У служащих FDA даже складывалось впечатление, что единственное, что хорошо получается у компании, — это оправдываться в несоответствиях. Меж тем пусть и медленно, но расследование шло своим чередом. К 2010 г. стало понятно, что масштаб нарушений превышает наихудшие предположения регулятора: работники агентства всегда считали, что компании в целом работают по правилам, только иногда допуская нарушения различной тяжести. Они и предположить не могли, что вся компания будет работать исключительно с целью создания видимости надлежащего производства и контроля и подделки регистрационной документации для доступа на мировые рынки.

Так, в конце концов выяснилось, что во втором холодильнике лежали лекарства для подделывания данных о стабильности. Стабильность оценивается в определенных условиях, например при температуре 25 градусов и влажности 60 % в течение нескольких лет. За это время происходит постепенное разложение лекарственного препарата с образованием примесей (иногда небезопасных) и снижением активности. Если разложение происходит быстрее некоторой нормы, препарат признается нестабильным. Это может объясняться, к примеру, либо неправильной разработкой препарата (например, неудачным выбором вспомогательных веществ), либо погрешностями в производстве, либо и тем и другим. В любом случае при обнаружении нестабильности препарат не должен выводиться на рынок. Холодильник же предназначался для намеренного замедления разложения лекарств за счет хранения их в прохладных условиях, в которых реакции деградации протекали гораздо медленнее, что позволяло фабрикровать данные о стабильности за счет тестирования препаратов, хранившихся в более мягких условиях деградации, и выдавая их за результаты испытаний в требуемых условиях.

В такой ситуации требовалось не просто останавливать импорт с виновных заводов (основным индийским заводам Ранбакси к тому времени уже было запрещено экспортировать лекарства в США), требовался контроль всех лекарств компании, а это чрезвычайно ресурсоемко даже для такого гиганта, как FDA. К тому же любые официальные процедуры против производителей мгновенно обрастали бюрократией, созданной во многом самим агентством для упорядочивания процессов. Требовалось «ядерное оружие», которое бы позволило скинуть с агентства бремя доказывания низкого качества лекарств и обязать производителя доказывать, что всего его лекарства, находящиеся на рынке США, качественные. И такое оружие в распоряжении FDA имелось…

Процедура Application Integrity Policy (политика безупречности досье, AIP) предусматривает приостановку регистрации всех лекарств компании, остановку импорта и налагает на производителя обязанность провести скрупулезные аудиты производства и разработки, прибегнув к услугам международных авторитетных консультантов и аудиторов, заключения которых вправе рассматривать агентство. После получения положительного заключения таких аудиторов компания обязана в индивидуальном порядке доказать, что каждый из зарегистрированных в США препаратов достоин находиться на рынке страны. Фактически процедура предполагает повторную регистрацию всех препаратов компании.

Тогда же FDA вместе с департаментом юстиции, который подключился к делу, сошлись во мнении, что на компанию нужно будет наложить большой штраф. Поначалу озвучивалась сумма, равная 3,5 млрд. долл.

Следует, однако, отметить, что расследование дела шло не так быстро, как того хотели Динеш Такур и ряд служащих FDA, которые непосредственно вели дело и видели масштаб проблем. Они недоумевали, почему Ранбакси до сих пор продает лекарства на рынке США. Очевидно, что на тот момент всё агентство знало о происходящем, однако некоторые служащие намеренно тормозили дело и не давали ему ход. Примечательно, что примерно в это же время, когда рынок США захлестнул поток лекарств из Индии, от отдельных пациентов, медицинских работников, ассоциаций клиницистов и пациентских организаций стали поступать жалобы на качество лекарств.

В 2010 г., когда FDA наконец-то запустила процедуру AIPв отношении Ранбакси, агентство получало десятки тысяч рекламаций от пациентов и врачей о некачественных генериках. В то же время другая индийская компания — «Доктор Реддис Лабораторис» (Dr. Reddy’s Laboratories) провела несколько масштабных изъятий / отзывов с рынка своего такролимуса. Такролимус — лекарство для профилактики отторжения трансплантата, имеет узкий терапевтический диапазон, поэтому высоко критично, чтобы препарат очень точно дозировался. На фоне применения препарата, которым некоторые аптеки автоматически заменяли оригинальный такролимус Програф (на основании правил замены, описанных в т. н. Оранжевой книге), отмечались случаи ухудшения состояния пациентов из-за начинающейся болезни «трансплантат против хозяина». Документированы случаи полного отторжения трансплантата. По всей стране врачи стали отговаривать пациентов принимать индийские генерики.

По признанию некоторых клиницистов после неоднократных подобных ситуаций по всей стране, они начали обращать внимание, какой производитель указан на этикетке. В книге упоминаются, в частности, случаи, когда воспроизведенный метопролол с пролонгированным высвобождением не снижал частоту сердечных сокращений, генерик торасемида не уменьшал отеки у пациентов с гипертрофической кардиомиопатией, воспроизведенный правастатин не снижал содержание холестерина в крови, пероральные сахароснижающие препараты не уменьшали гипергликемию, амлодипин не снижал артериальное давление и многое другое. Помимо упомянутых Ранбакси и Реддис, в выпуске на рынок некачественных препаратов были уличены и другие индийские компании, в том числе Ауробиндо, Гленмарк, Торрент и др.

Однако проблемы с генериками были не только у индийских компаний. Примечательна ситуация с воспроизведенным бупропионом с пролонгированным высвобождением производства израильской Тевы, которая вывела его на рынок в 2005 г.

Бупропион — это антидепрессант, разработанный компанией Valeant. Нужное терапевтическое действие бупропиона достигается при модификации его высвобождения, в том числе для сглаживания пиков концентрации. Тева вывела на американский рынок две дозировки: 150 и 300 мг. С тех пор от пациентов стали поступать различные жалобы, начиная от «невинного» плохого запаха, до тяжелых: усиления депрессии, судорог и самого грозного осложнения депрессии — суицида. Многократные обращения медицинских работников в FDA делу не помогали (говорить о том, что Тева отвергала все обвинения, излишне). Вместе с тем все же агентство запустило расследование и сообщило обращающимся, что в исследованиях биоэквивалентности изучена только меньшая дозировка (150 мг, а не 300) и что агентство считает препараты сопоставимыми, хотя налицо была клиническая несопоставимость.

Весь пересмотр данных агентство провело за «закрытыми дверями», не вынося вопрос на публичное обсуждение, причем само расследование рекламаций на качество и безопасность состояло в перепроверке старых отчетов об исследованиях биоэквивалентности без дополнительных испытаний на растворение. Однако ситуация была столь критичной, что через несколько лет FDA была вынуждена провести спонсируемое им исследование биоэквивалентности для дозировки 300 мг, в котором выяснилось, что время достижения максимальной концентрации на фоне оригинального бупропиона (Веллбутрин) —5 часов, тогда как на фоне «генерика» Тевы — 2 часа. Такой профиль высвобождения (называемый «сбросом дозы») очень хорошо объяснял клиническую картину у многих пациентов. После получения этих данных Тева отозвала свой препарат с рынка, а высокопоставленный служащий FDA, контролировавший и затягивавший все расследование, уволился из агентства и стал регуляторным директором Тевы.

Это дело, как и все дело Ранбакси, а также другие подобные, но менее известные разбирательства показали, что FDA — закрытая контора, которая не будет давать информацию и проводить расследование, если это угрожает ее корпоративным интересам.
В то же время внезапно участились случаи смерти пациентов, получавших свиной гепарин. Число жертв исчислялось десятками, а несмертельных серьезных нежелательных реакций было и того больше. Началось расследование в Конгрессе. Длительные разбирательства позволили установить причину — ряд препаратов гепарина содержали примеси гиперсульфатированного хондроитинсульфата (ГСХС), который приводил к чрезмерной антикоагулянтной активности препарата и повышению частоты жизнеугрожающих кровотечений. Один человек в этой ситуации потерял свою семью: жену и сына, которые пали жертвами такого некачественного гепарина.

Разбирательства сначала привели FDA к китайским производителям и позволили вскрыть причину: для повышения выхода гепарина, получаемого из слизистой оболочки свиней, к нему прибавляли гепаринсодержащее сырье из крупного рогатого скота — источник токсичного контаминанта. С тех пор контроль качества гепаринов в числе прочего предполагает скрининг на ГСХС. Интересно отметить, что установить виновную производственную площадку удалось не сразу, поскольку инспекторы сначала проверили не тот завод: система адресов в Китае запутана для неискушенных иностранцев, а китайские власти инспекторам FDA поддержку не оказывали. Более того, многие китайские заводы, производящие лекарственные вещества и другие фармацевтические ингредиенты на экспорт, работают в Китае в качестве химических (а не фармацевтических) производств, и поэтому подвергаются гораздо менее строгим проверкам.

Параллельно с этими событиями многолетняя бюрократическая машина FDA в 2010 г. довела дело до судебного разбирательства, то есть спустя около 5 лет после того, как Динеш Такур впервые написал в агентство о злодеяниях компании. И даже тогда все шло ни шатко ни валко. «Почему же FDA так старается предотвратить крах зарубежной индийской компании, у которой вообще нет достоверных данных?» — задавались вопросом прокуроры, сопровождавшие дело со стороны Департамента юстиции. Однако поступавшие все новые и новые порции данных двигали расследование и оформление дела вперед.

По результатам инспекций, свидетельствам многочисленных информаторов, которых данный процесс воодушевил, выяснилось, что Ранбакси для проведения исследований биоэквивалентности, испытаний на стабильность, испытаний на растворение и других тестов на качество, вкладывала в капсулы раскрошенные оригинальные препараты. Компания с легкостью подделывала хроматограммы. Ее работники срисовывали тесты на растворение, доступные в открытых источниках. Так, одна из бывших работниц Ранбакси, отвечавшая за фармаконадзор и пришедшая в компанию из Илай Лили (Eli Lilly), делилась, как она была восхищена искусности Ранбакси в разработке, когда увидела полное совпадение профилей растворения одного из препаратов компании с растворением оригинального препарата. После того как ей попался идентичный профиль растворения на другой препарат у нее стали появлятся подозрения; на третьем, четвертом и пятом препаратах она поняла, куда она попала, поэтому быстро покинула Ранбакси.

Ранбакси не гнушалась запугивать людей и даже угрожало прямыми физическими расправами тем, кто ей мешает.
На переговорах Ранбакси говорила, что «хитрить» — это культура Индии. В этой стране людям тяжело живется, поэтому приходится придумывать различные ухищрения для обхода законов. При этом административные барьеры в стране столь сложные и бессмысленные, что никто не утруждает себя их исполнением, все «хитрят» и «крутятся, как могут». Для служащих FDA же было очевидно, что культура вранья, сложившаяся в этой стране, вынуждает их сомневаться в качестве всех поступающих оттуда препаратов.

Одной из причин, почему FDA не спешила расправиться с Ранбакси (помимо внутрикорпоративных интересов и тесных связей некоторых служащих с отраслью), было сильное давление, которое испытывало агентство со стороны вышестоящих властей (Конгресса и Белого дома) и общественности по обеспечению доступности дешевых генериков, поскольку в США лекарственная помощь стоит бюджетам и обществу баснословных денег.

В частности, примерно в это же время заканчивалась патентная защита на оригинальный аторвастатин — «супер блокбастер» от Пфайзер для снижения холестерина в крови, который ежегодно приносил компании несколько миллиардов долларов. Ранбакси в свое время удалось раньше других подать заявление на регистрацию, чем она заслужила право продавать его в течение 180-дней без какой-либо конкуренции со стороны других генериков — очень заманчивая цель для любой компании, поскольку одни только продажи воспроизведенного аторвастатина сулили Ранбакси доходы, исчислявшиеся сотнями миллионов долларов.

В результате FDA, чтобы позволить Ранбакси заработать денег для выплаты штрафа, решила одобрить досье компании и выдать разрешение на продажу. Однако агентство обязало производить препарат на заводе, располагавшемся в США, в штате Нью-Джерси, который находился «под колпаком». Через неделю после того, как Ранбакси получила разрешение, она направила в FDA заявление о внесении изменений в регистрационное досье с целью переноса производственной площадки из Нью-Джерси в Индию. По административным причинам и под сильным нажимом Конгресса и общества, которые не знали о тяжелых взаимоотношениях агентства с Ранбакси (и состоянии производства лекарств в Индии в целом) FDA согласовала перенос производства — компания заработала деньги на штраф.

В 2012 г. состоялся суд, по результатам которого Ранбакси выплатила 500 млн. долл., из которых 46 млн. долл. отошли Динешу Такуру, полагавшиеся ему на основании Закона о мошенничестве (False Claims Act). Другим крупным [96 млн. долл.] получателем выплат на основании этого закона в области фармацевтики является Шерил Экард (Cheryl Eckard), раскрывшая недобросовестные производственные практики GlaxoSmithKline, которые имели место на заводе компании в Пуэрто-Рико, работавшем без обеспечения стерильности, с сильной контаминацией лекарств и т. д.

Дело Ранбакси велось за закрытыми дверями, поэтому о проблемах знали только в FDA и самой компании. Внешне Ранбакси казалась крупной успешной компанией, спасителем здравоохранения, образцом гуманизма, но умеющей вести бизнес. Примерно в 2008–2009 гг. ею заинтересовалась японская Дайичи Санкьё, а в 2010 г. приобрела контрольный пакет. Никакие аудиты не позволили руководству Дайичи Санкьё узнать истинные нарушения Ранбакси и те проблемы, из-за которых ее прессовала FDA. Отчет о внутреннем аудите (SAR) стал доступен инвестору, вложившему в индийского гиганта 2 млрд. долл., только после суда в США, когда Дайичи Санкьё узнала истинное положение вещей. И даже после этого Малвиндер Сингх все отрицал.

Вся эта история привела FDA к осознанию, что проведение инспекций зарубежных производителей в уведомительном порядке является напрасной тратой ресурсов, поэтому она вела переговоры с индийскими властями о создании в стране собственного офиса для инспектирования. И такое разрешение она получила. Одним из первых инспекторов индийского офиса стал Питер Бейкер (посмотрите его профиль на LindedIn). Бейкер был одаренным инспектором, можно сказать сыщиком: он умел находить то, что пропустили другие. У него было чутье на нарушения: даже легкие на первый взгляд «странности», на которые бы другой не обратил внимание, нередко приводили к вскрытию им колоссальных нарушений.

В частности, инспекция Бейкером завода компании Вокхарт в 2013 г. показала, что данные на инсулин отсутствуют или не соответствуют фактически производимому препарату. В частности, он обнаружил секретные линии производства с черными металлическими (!) включениями. Препарат не продается в США, как отмечает автор, но до сих пор на рынке других стран (арабские страны, страны Африки, Россия) [от себя: это тот же самый инсулин, в регистрации которого в том же 2013 г. отказало Европейское агентство по лекарствам, поскольку данные о его разработке не соответствовали препарату, который производится компанией в настоящее время: отсутствовали данные о валидации производства препарата, который бы соответствовал препарату, изученному в опорных клинических исследованиях (т. н. в глюкозных клэмпах); для наших экспертов по качеству это не явилось препятствием].
В другом случае Бейкер наткнулся на неправильно укупоренный и тем самым нестерильный гемцитабин — противоопухолевое средство для парентерального введения; препарат шел на американский рынок.

Что характерно, масштабные нарушения со стороны индийских компаний продолжались и после того, как Ранбакси была оштрафована на огромную сумму. В ходе своего пребывания в Индии Бейкер столкнулся с уничтожением данных прямо на его глазах, бегством работников, пойманных с документальным подтверждением нарушений, мочой в производственных зонах, обнаружением гнездовий птиц, змей, нашествием обезьян на производственные площадки, полчищами мух в стерильных производствах; секретными формуляционными линиями. и т. д. Бейкера удивляло, что заводы располагали достаточными техническими и инфраструктурными возможностями, но тратили их на подделку как самих лекарств, так и документации.

По этой причине производители делали все возможное, чтобы заранее выяснить, куда будут направляться инспекторы, а также принимали меры для воспрепятствования ходу инспекции. В частности, были случаи, когда инспекторам подмешивали снотворное, в ответ перед посещением площадки инспекторы стали продумывать план экстренной эвакуации. Были случаи, когда для отправки инспекционных находок в головной офис FDA по вызову инспекторов приезжали подставные работники DHL. Были случаи, когда инспекторы обнаруживали, что их номера в отелях прослушиваются, в результате инспектируемые лица были готовы к заранее продуманному плану инспектирования. Работники индийского офиса FDA также допускали утечку информации, поэтому инспекторы вообще перестали их информировать, а потом и отказались от идеи индийского офиса. Были неоднократные попытки подкупа, вероятно, где-то успешные: несмотря на отсутствие прямых доказательств агентство сильно подозревало инспектора Мурала Гавини, этнического индуса, в сговоре с индийскими производителями. Как ни странно, FDA было очень тяжело избавиться от него.

Инспекторы стали прилетать на инспекции по дипломатическим каналам, возложив все мероприятия по организации инспекций на сотрудников государственного департамента США. В итоге компании стали вести мониторинг аэропортов и отелей для отслеживания прибытия инспекторов.

Однажды Бейкер с напарником прибыли на инспекцию, о проведении которой сообщили за несколько дней до ее начала. Первым днем инспекции должен был быть понедельник, однако приехали они туда в воскресенье, никому заранее не сообщив об этом. Завод был полон работников, которые дружно уничтожали документацию, мыли помещения и другим образом заметали следы. Окна в стерильных производственных зонах были открыты настежь, везде летали мухи, люди ходили босиком. Инспекторов распознали не сразу — увидев двух людей европейской внешности, сотрудники завода подумали, что это очередные аудиторы, поэтому продолжали свою деятельность как ни в чем не бывало.

В другом случае Бейкер с напарником нашли лабораторию с идеальными документированными результатами, которая однако вообще ничего реально не тестировала и содержалась производителем только ради фабрикации результатов испытаний; на дворе стоял 2014 год.

Хорошим способом понять что к чему Бейкер считал разговор с рядовыми работниками, у которых можно было выудить ценнейшую информацию о нарушениях. Как-то поймав одного такого рабочего, который пытался скрыть очередную порцию документов, тот взмолился, что не может признаться, ибо боится потерять работу, которую в Индии очень тяжело найти. По этой причине приходиться идти на нарушения и на многое закрывать глаза. Бейкер понимал, что нищенские условия рабочих, высокая неграмотность, социальная и трудовая незащищенность, страх потерять работу вседозволенность для власть предержащих создавали оптимальные условия для масштабных нарушений.

В одном из интервью в 2015 г. глава индийского регулятора открыто обмолвился, что если они будут проводить инспектирование по западным стандартам, то Центральная организация по контролю стандартизации лекарств — лекарственный регулятор Индии — будет вынуждена закрыть почти все фармацевтические заводы, располагающиеся в стране.

Бейкер отмечал, что инспекторы фактически обучают индийских производителей тому, как можно нарушать и не быть пойманным; никто и не помышлял начинать производить лекарства по правилам. Почти все лекарства имели ту или иную степень брака, причем более некачественная продукция сбывалась на развивающиеся рынки. Серии, не выдержавшие испытания, на одном из индийских заводов, располагавшегося к югу от Хайдерабада и производящего препараты для американского рынка, отправлялись по признанию самого руководства завода на украинский рынок (глава 26). Альтернативные производственные линии — обычная практика. Если страна предъявляет высокие требования к качеству, то препараты выпускаются на «хорошей линии»; если требования страны к качеству лекарств низкие, то предусмотрены отдельные линии для экономии ресурсов. Худшая, бракованная и отвергнутая продукция (даже по индийским меркам) отправлялась на три основных рынка: в Экваториальную и Субэкваториальную Африку, Южную Америку и Восточную Европу. Руководство какой-то из индийской компаний так и говорило: каким бы плохим ни было «лекарство», всегда найдутся его покупатели.

Примечательна ситуация в Африке. В Уганде врачи, работавшие по линии «Врачей без границ» в 2013 г. стали отмечать, что некоторые лекарства для лечения инфекционных гнойно-септических заболеваний не помогают их пациентам. Некоторые даже подозревали возникновение новых патогенов, однако более опытные коллеги давно знали, в чем может быть дело. Стоило пациенту дать оригинальное лекарство или неиндийский генерик, как он почти наверняка шел на поправку, однако такие лекарства из-за их дороговизны держали в качестве резерва. Подобное «чудодейственное» выздоровление в Уганде прозвали «эффектом Лазаря». Основной проблемой в случае противомикробных лекарств было меньшее, чем положено, содержание активных ингредиентов, ибо это не только угрожало конкретному пациенту, но и стало одной из причин — согласно докладам ВОЗ — формирования широкой антибиотикорезистентности. Однако на ситуацию в Уганде было достаточно тяжело повлиять, поскольку препараты закупались без какого-либо контроля. Лишь в 2016–2017 гг. в стране заработала лаборатория по контролю качества лекарств, находящихся на рынке.

Многие служащие FDA признавались автору книги, что после всего обнаруженного они стали принимать все возможные меры, чтобы избегать назначения себе и своим семьям генериков из Индии, а некоторые — рубежные генерики вообще, о чем они даже заявляли публично на слушаниях в Конгрессе. На одном из заседаний, они сокрушались: «Если бы только люди вникли и осознали, какая это опасность и мошенничество, они бы не принимали генерики, производимые таким образом».

В 2015 году Бейкер покинул Индию и переехал в Китай для инспектирования производителей активных фармацевтических ингредиентов. Самая первая инспекция в Китае была на контрактной производственной площадке Пфайзер. Компания работала с китайским производителем для получения аторвастатина вот уже 3 года. Нареканий со стороны отдела обеспечения качества Пфайзер не было, поэтому доверия к китайским производителям было больше. В первый же день инспектирования Бейкер направился в аналитическую лабораторию по контролю качества. В университете он изучал китайский, поэтому попросив сотрудника лаборатории предоставить доступ к компьютеру, он стал искать иероглифы, обозначавшие «пробный анализ» и т. п. В первый же день он вскрыл систему двойного документооборота, о которой в Пфайзер даже не подозревали! Через год компания прекратила сотрудничество с заводом.

На другом из заводов Бейкер к своему удивлению обнаружил шредер посреди производственного цеха. Само по себе это не преступно, но сеет подозрения. В результате на этой производственной площадке также были обнаружены критические ошибки. На повторной инспекции шредер исчез из цеха, но обнаружился в итоге в аналитической лаборатории. Из других находок часто встречались не документируемые «пробные» испытания, незарегистрированное контрольное оборудование (хроматографы) и т. п.
До Бейкера китайские производители были крепким орешком для контролеров из Европы и Северной Америки. Сами же китайцы, по описанию автора книги, составленной ей на основании разговоров с представителями регуляторов, американскими производителями и информаторами с китайских заводов, считали чуть ли не своей обязанностью водить за нос проверяющих, приезжающих с Запада. Были случаи, когда под видом разных заводов инспекторов из разных стран возили на один и тот же. Была практика демонстрации образцовых производств и лабораторий, в реальности никогда не производивших лекарства и т. д. Ситуация была очень похожа на положение вещей в Индии.

Китайские производители, до того особо не встречавшие проблем с одурачиванием инспекторов, стали сильно боятся Бейкера. Тот же один за другим выдавал отчеты по форме 483 с заключением OAI. Форма 483 — форма отчета об инспекции FDA; OAI— official action indicated (показано принятие официальных мер) — оборот, означающий запрет заводу поставлять продукцию на рынок до устранения недочетов. Тогда как VAI — voluntary action indicated (показано принятие добровольных мер) — оборот для обозначения небольших недочетов, устраняемых без запрета выпуска на рынок. Наконец, NAI (no action indicated) — принятие мер не требуется.
Однако такое больше число OAI от Бейкера в отношении китайских заводов отнюдь не радовало высшие чины FDA, наоборот, это было проблемой. Конгресс и Администрация президента оказывали на FDA давление по обеспечению доступа к дешевым лекарствам, что предполагало увеличение числа производителей (и Китай вместе с Индией здесь занимал ведущие позиции), а не их сокращение. Многие предложения Бейкера о согласовании OAI отклонялись и снижались до VAI, что позволяло заводам дальше поставлять бракованную продукцию на рынок США.

Несмотря на то что Бейкер был героем среди рядовых инспекторов, в агентстве не все радовались его успехам и достижениям. Руководство FDA говорило, что они не могут требовать от всех своих служащих такого рвения в работе (в том числе ковыряние в мусорках), инспектирования во внеурочное время и т. д.

Вместе с тем в Евросоюзе он был очень популярен среди инспекторов: его регулярно приглашали, чтобы обучить европейцев подходам Бейкера к выявлению недобросовестности при производстве и контроле на китайских и индийских производствах (от себя: на официальном YouTube-канале EMA есть хороший видеокурс по тренингу инспекторов: https://www.youtube.com/watch?v=z3awkGbvZpw&list=PL7K5dNgKnawb4Eiyg_IL04_ithB8YDvnZ, в том числе как избегать проблем с агрессивными производителями). Кроме того, аудиторы в области GMP признавались, что их доходы существенно возросли благодаря Бейкеру, поскольку спрос на предварительный контроль со стороны производителей сильно увеличился.

Однако несмотря на все заслуги Бейкера, корпоративные интересы FDA все же возобладали, и 2018 г. он был отозван из Китая и переведен в чилийский офис агентства. Однако там ему не давали каких-либо серьезных заданий, поэтому он покинул агентство в том же году и начал работать GMP-аудитором.

Смотря на ситуацию с зарубежными генериками, продаваемыми на американском рынке, интересно также взглянуть на генериковую отрасль самих Штатов.

Одним из основных игроков в стране и флагманом надлежащих практик в этой области была компания Mylan. Именно работники Mylan в 1988 г., то есть спустя 4 года после узаконивания сокращенного механизма одобрения генериков в США (закон Хэтча-Ваксмана), вскрыли масштабную коррупцию в офисе воспроизведенных лекарств FDA. Office of Generic Drugs, OGD — подразделение FDA, занимающееся экспертизой генериков и составляющее те самые препаратспецифичные монографии на генерики, число которых приблизилось к 1700; с точки зрения научного потенциала людям оттуда нет равных среди регуляторов. Однако в тот год несколько служащих OGD FDA были уличены в почти неприкрытых взятках в виде дорогих путешествий, подарков и т. д., которыми они вознаграждались за выдачу разрешений конкурентам Mylan’а. Например, в случае одного из экспертов FDA улики были обнаружены в мусорном ведре его дома: это были чеки на покупки, которые служащий не смог бы приобрести при его уровне заработка на госслужбе.

Предпосылки для коррупции были созданы самим агентством, по предложению которого, в рамках закона Хэтча-Ваксмана была согласована возможность предоставления 180-дневной рыночной исключительности первому зарегистрированному генерику. Это норма имела вполне логичное обоснование: вывод первого генерика может так или иначе сопровождаться нарушением патентных прав оригинатора. Тот, свою очередь, конечно же, будет защищать свои интересы в суде и может победить, в связи с чем первый разработчик может понести существенные потери. Для вознаграждения риска, на который идет первый разработчик генерика, и была введена норма о 180-дневной исключительности первого генерика.

Поскольку дата истечения патента в целом была известна (она указывается в Оранжевой книге), довольно регулярно возникали ситуации, когда на парковке перед офисом воспроизведенных лекарств FDA еще за несколько дней до предполагаемой даты возможной подачи заявления на регистрацию генерика (т. н. ANDA — сокращенное заявление на новое лекарство) собирались очереди, а в день подачи иногда даже случались потасовки между представителями разных компаний. Однако все на этом не заканчивалось, поскольку принятым считалось только существенно полное досье (substantially complete ANDA). Разумеется, полнота досье выяснялась служащими FDA позднее. Такая неразбериха и предоставление 180-дневной исключительности создавали почву для манипуляций и злоупотреблений, приведших к кризису 1988 г. Лишь 1992 г. FDA исправила положение вещей, решив предоставлять 180-дневную исключительность всем компаниям, первым подавшим ANDA в один и тот же день.

Благодаря этой истории Майлэн снискала славу этичной и честной компании, отстаивавшей принципы добросовестного ведения бизнеса. Однако в начале нового тысячелетия компания также начала испытывать конкуренцию со стороны зарубежных генериковых компаний и принимала соответствующие меры. Одной из таких мер был наем Юсуфа Хамида (см. выше) из индийской Циплы, идейного вдохновителя индийского генерического «чуда», в качестве специалиста по фармацевтической разработке для улучшения квалификации Mylan в этой сфере. Юсуф Хамид действительно принес новые знания и позволил Mylan многого добиться с точки зрения расширения продуктового портфеля. Сам он постепенно добрался до правления американской компании — нечастое явление для иностранца.

Однако столь стремительный успех дался компании не на пустом месте: вместе с собой Хамид привел свою индийскую команду разработчиков. Хамид и его команда, пусть открыто и не прибегали к индийским методам, но все же ряд сотрудников стал отмечать, что целью Хамида была регистрация максимального числа препаратов (от этого в том числе зависел его заработок), при этом высокое качество, постоянство производства и стабильность препарата стояли далеко не на первом месте, поэтому бракованная продукция перестала быть редкостью, участились отзывы продукции с рынка.

Кроме того, в правление компании вошла дочь одного из сенаторов Конгресса, что также упрочило позиции компании на политической арене, поэтому ряд проблем производства и качества стали решаться политическими мерами. Это также не пошло на пользу имиджу Mylan. В результате компания, осознав, в какой ситуации она оказалась, в 2018 г. избавилась от Хамида и его команды, равно как и от дочки сенатора и пытается теперь восстановить свою пошатнувшуюся репутацию.

Все произошедшие за это время пертурбации с генериками вынудили Кливлендскую клинику (Cleveland Clinic, штат Огайо) — одного из ведущих академических медицинских центров страны, являющегося, возможно, самым взыскательным покупателем лекарств в США, прийти к выводу, что нужно избегать определенных фармацевтических производителей. При этом простые люди должны получить возможность принимать информированные решения, основанные на знании рисковых производителей.

Сегодня Ранбакси больше нет. В 2014 г. очередной информатор, сообщил материнской компании — японской Дайичи Санкьё, что персонал Ранбакси подмешивал в активные ингредиенты дешевые некачественные загрязненные полупродукты, вел двойную документацию (настоящую и для регуляторов), отбеливал желтые из-за примесей таблетки, которые должны были быть белыми, прятал улики сначала под потолочными плитами, а потом выбрасывал в реку. Дайичи Санкьё решила избавиться от Ранбакси и продала ее индийской Сан Фармасьютикалз: бренд Ранбакси перестал существовать. (Однако если поискать «Ранбакси» в госреестре лекарственных средств, то обнаружится, что за этой несуществующей компании все еще числится ряд лекарств с действующими регистрационными удостоверениями).

Более того, Дайичи Санкьё подала в суд на самого Малвиндера Сингха в международный арбитраж в Сингапуре, отсудив у него 850 млн. долл. за недобросовестные практики. Даже Верховный суд Индии, защиты которого просил Сингх, оставил в силе постановление Сингапурского суда. Сам Сингх все отрицал до последнего и продолжает выставлять жертвой себя. (В татарском языке есть поговорка в отношении подобных людей, которую можно перевести как «давать под зад, глядя в глаза»).
Однако исчезновение Ранбакси не означает, что исчезли люди. Представителей бывшего топ-менеджмента компании, известных своими навыками создания досье ещё до завершения фармацевтической разработки, можно признать одними из лучших фальсификаторов в фармацевтической отрасли. Теперь они проникли в другие компании.

Казалось бы, что история закончилась, враг побежден. Однако в 2016 г. на весь мир прогремел запрет Евросоюзом около 700 лекарств, оценка биоэквивалентности которых проводилась в одном из клинических центров Индии: французские GCP-инспекторы вскрыли подделывание ЭКГ. На основании этого они усомнились во всех остальных данных, полученных в этом исследовательском центре. FDA какие-то меры приняла, но полностью препараты не запретила.

Уже в 2018 г. Европа вскрыла масштабную загрязненность генериковых антагонистов рецепторов ангиотензина II («сартанов») генотоксичными примесями — нитрозаминовыми производными. При этом виновная Чжэцзян Хуахай (опять же посмотрите на сартаны в нашем госреестре) признала, что процесс, приводивший к образованию таких примесей, действовал с 2012 г. Новость из Европы застала FDA врасплох, хотя не должна была: еще в 2017 г. во время инспекции было выявлено зашкаливание примесей и инспекторы FDA предлагали OAI, но функционеры агентства снизили его до VAI и забыли про дело.

Послесловие

История с индийскими и китайскими производителями не стала для меня открытием, скорее, послужила подтверждением (довольно детальным и с яркими примерами) того, что я (как и многие другие) давно подозревал. Однако мое мнение об FDA как эталоне обеспечения качества и регулирования лекарств сильно пошатнулось. Вместе с тем отмечу, что с научной и инспекционной точки зрения агентство (пока) все равно является мощнейшим; политика вносит свои уродливые коррективы в принятие решений. Европа же на этом фоне выглядит довольно порядочно, хотя без подобных расследований сложно говорить, какова внутренняя кухня. Вместе с тем подозреваю, что европейцы честнее, потому что это союз 28 (пока что) государств, поэтому скрыть нарушения гораздо сложнее. Более того, их можно признать ведущими в области обеспечения прозрачности.

Возвращаясь к нам: теперь требование о повторении исследований биоэквивалентности в России не кажется столь уж вредным, равно как и требование, чтобы наш инспекторат выезжал на зарубежные производства. Безусловно, хорошо бы наладить взаимодействие с ЕС и США по этой линии, но также важно повышение уровня наших инспекторов, обучение их навыкам сыска. Вместе с тем здесь важна рьяность и по отношению к собственным производителям. На фоне этой истории вообще можно попробовать поднять отечественную генериковую отрасль, если нацелить ее на экспорт в ЕС и США: как минимум у нас нет обезьян, а зимой еще и мух.

Фармацевтические разработка, изыскания и производство — сложные наукоемкие технологические процессы, требующие больших интеллектуальных вложений (иначе и быть не может, поскольку мы вмешиваемся в сложные процессы человеческой биохимии и генетики), поэтому невозможно одновременно достичь высокого качества, дешевизны и честности.
Что касается задач (государственного) контроля: подозрение в случае ряда компаний и стран должны трактоваться против них, то есть в пользу наших пациентов!

The post Про индийские и китайские дженерики: пересказ журналистского расследования first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
Для перехода на обновленную БД «Фармаконадзор» установлен 5-месячный переходный период https://pvevrazes.ru/%d0%b4%d0%bb%d1%8f-%d0%bf%d0%b5%d1%80%d0%b5%d1%85%d0%be%d0%b4%d0%b0-%d0%bd%d0%b0-%d0%be%d0%b1%d0%bd%d0%be%d0%b2%d0%bb%d0%b5%d0%bd%d0%bd%d1%83%d1%8e-%d0%b1%d0%b4-%d1%84%d0%b0%d1%80%d0%bc%d0%b0/ Fri, 29 Mar 2019 15:42:29 +0000 http://pvevrazes.ru/?p=426 30.03.2019 |  Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения в связи с запуском обновленной базы «Фармаконадзор» Автоматизированной информационной системы (АИС) Росздравнадзора информирует пользователей баз данных «Фармаконадзор» и Мониторинг клинических исследований лекарственных «МКИЛС» АИС Росздравнадзора о начале работы обновленной базы данных «Фармаконадзор» с 1 апреля 2019 года. Обновленная база данных будет совмещать две базы данных — «Фармаконадзор» и «МКИЛС» АИС Росздравнадзора. […]

The post Для перехода на обновленную БД «Фармаконадзор» установлен 5-месячный переходный период first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
30.03.2019 | 

Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения в связи с запуском обновленной базы «Фармаконадзор» Автоматизированной информационной системы (АИС) Росздравнадзора информирует пользователей баз данных «Фармаконадзор» и Мониторинг клинических исследований лекарственных «МКИЛС» АИС Росздравнадзора о начале работы обновленной базы данных «Фармаконадзор» с 1 апреля 2019 года.

Обновленная база данных будет совмещать две базы данных — «Фармаконадзор» и «МКИЛС» АИС Росздравнадзора.

С 1 апреля 2019 года пользователям в их личных кабинетах будет предложен
переход на новую базу с сохранением уже действующих логина и пароля. В случае
неполноты регистрационных данных, находящихся в распоряжении Росздравнадзора, система может запросить дополнительные сведения, которые необходимо будет ввести в формы регистрации на сайте.

С 1 апреля 2019 года и до 1 сентября 2019 года будут функционировать как старые, так и новая база данных. Таким образом, осуществляется 5-месячный переходный период, в котором будут функционировать все указанные базы данных. Тем не менее, Росздравнадзор настоятельно рекомендует как можно быстрее перейти на обновленную базу данных и работать только в ней. С 1 сентября 2019 годавозможность введения новой информации в старые базы данных будет закрыта. Работа со старыми данными сохранится в режиме чтения, без возможности внесения новой информации. Вся новая информация, включая извещения о нежелательных реакциях или отсутствии терапевтического эффекта лекарственных препаратов, сообщения о серьезных непредвиденных нежелательных реакциях на лекарственные препараты, изучающиеся в клиническом исследовании, периодические отчеты по безопасности лекарственных препаратов, периодические отчеты по безопасности разрабатываемых (исследуемых) лекарственных препаратов, будет приниматься Росздравнадзором через обновленную базу данных «Фармаконадзор» АИС Росздравнадзора.

Источник — gmpnews.ru

The post Для перехода на обновленную БД «Фармаконадзор» установлен 5-месячный переходный период first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
Правда ли, что мимозу объявили наркотиком и запретили в России? https://pvevrazes.ru/%d0%bf%d1%80%d0%b0%d0%b2%d0%b4%d0%b0-%d0%bb%d0%b8-%d1%87%d1%82%d0%be-%d0%bc%d0%b8%d0%bc%d0%be%d0%b7%d1%83-%d0%be%d0%b1%d1%8a%d1%8f%d0%b2%d0%b8%d0%bb%d0%b8-%d0%bd%d0%b0%d1%80%d0%ba%d0%be%d1%82%d0%b8/ Thu, 08 Feb 2018 23:15:04 +0000 http://pvevrazes.ru/?p=381 Да, правда. Постановлением Правительства Российской Федерации от 12 июля 2017 года N 827 «О внесении изменений в некоторые акты Правительства Российской Федерации в связи с совершенствованием контроля за оборотом наркотических средств и психотропных веществ» перечень растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры и подлежащих контролю в Российской Федерации, дополнен позицией «Мимоза хостилис […]

The post Правда ли, что мимозу объявили наркотиком и запретили в России? first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
Да, правда. Постановлением Правительства Российской Федерации от 12 июля 2017 года N 827 «О внесении изменений в некоторые акты Правительства Российской Федерации в связи с совершенствованием контроля за оборотом наркотических средств и психотропных веществ» перечень растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры и подлежащих контролю в Российской Федерации, дополнен позицией «Мимоза хостилис (растение вида Mimosa tenuiflora)».

Причиной внесения указанных изменений стала возросшая в последнее время в российском сегменте сети Интернет активность по распространению высушенных частей этого растения, содержащих сильнодействующее психоактивное вещество — диметилтриптамин.

Для наступления уголовной ответственности за незаконное культивирование указанной разновидности мимозы достаточно вырастить 10 кустарников (деревьев).

Минимальный размер растения либо его частей для целей статей:

— 228 (незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные приобретение, хранение, перевозка растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества);

— 228.1 (незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные сбыт или пересылка растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества);

— 229 (хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ, а также растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества);

— 229.1 (контрабанда наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров или аналогов, растений, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры, либо их частей, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры, инструментов или оборудования, находящихся под специальным контролем и используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ) УК РФ установлен свыше 3 граммов.

Однако следует отметить, что попавшая под запрет «Мимоза хостилис» не имеет ничего общего с «Акацией серебристой (растение вида Acacia dealbata)», которую некоторые ошибочно называют «мимозой». Веточки с ярко-желтыми цветами, ставшие символом одного из весенних праздников, не обладают никакими психоактивными свойствами, их оборот на территории Российской Федерации не ограничен.

 

The post Правда ли, что мимозу объявили наркотиком и запретили в России? first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
Введен в действие GVP ЕврАзЭС на территории России. https://pvevrazes.ru/%d0%b2%d0%b2%d0%b5%d0%b4%d0%b5%d0%bd-%d0%b2-%d0%b4%d0%b5%d0%b9%d1%81%d1%82%d0%b2%d0%b8%d0%b5-gvp-%d0%b5%d0%b2%d1%80%d0%b0%d0%b7%d1%8d%d1%81-%d0%bd%d0%b0-%d1%82%d0%b5%d1%80%d1%80%d0%b8%d1%82%d0%be/ Thu, 23 Mar 2017 12:05:23 +0000 http://pvevrazes.ru/?p=359 20 марта Минюст России зарегистрировал приказ Росздравнадзора № 1071 от 15.02.2017 г. «Об утверждении порядка осуществления фармаконадзора». Регистрационный № 46039. В Приказе урегулированы вопросы осуществления фармаконадзора. Фактически, этим приказом вводится в действие GVP ЕврАзЭС, утвержденное 3 ноября 2016 г.

The post Введен в действие GVP ЕврАзЭС на территории России. first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
20 марта Минюст России зарегистрировал приказ Росздравнадзора № 1071 от 15.02.2017 г. «Об утверждении порядка осуществления фармаконадзора». Регистрационный № 46039.

В Приказе урегулированы вопросы осуществления фармаконадзора. Фактически, этим приказом вводится в действие GVP ЕврАзЭС, утвержденное 3 ноября 2016 г.

The post Введен в действие GVP ЕврАзЭС на территории России. first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
Влияет ли копченая колбаса в рационе на действие лекарственных средств? https://pvevrazes.ru/vliyaet-li-kopchenaya-kolbasa-v-racione-na-dejstvie-lekarstvennyx-sredstv/ Sun, 04 Dec 2016 22:37:45 +0000 http://pvevrazes.ru/?p=196 Да. Колбаса с последствиями : Данные о взаимодействии лекарств и многих других продуктов есть в приложении «Лекарства, пища и алкоголь». В частности, копченая колбаса относится к продуктам питания, которые содержат тирамин. Это физиологически активное вещество, обладающее сосудосуживающим действием, оно повышает давление и влияет на процессы возбуждения и торможения в нервной системе. Обезвреживание эффектов тирамина в […]

The post Влияет ли копченая колбаса в рационе на действие лекарственных средств? first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
Да.

Колбаса с последствиями :

Данные о взаимодействии лекарств и многих других продуктов есть в приложении «Лекарства, пища и алкоголь».
В частности, копченая колбаса относится к продуктам питания, которые содержат тирамин. Это физиологически активное вещество, обладающее сосудосуживающим действием, оно повышает давление и влияет на процессы возбуждения и торможения в нервной системе. Обезвреживание эффектов тирамина в организме происходит при участии фермента моноаминоксидазы (МАО). Угнетение МАО — цель некоторых препаратов, которые используются для лечения заболеваний нервной системы.

К таким препаратам относятся:

Неселективные необратимые ингибиторы МАО: ниаламид, ипрониазид, изокарбоксазид, фенелзин, транилципромин.
Обратимые селективные ингибиторы МАО-А: моклобемид1 и пирлиндол2.
Необратимые селективные ингибиторы МАО-Б: селегилин3, разагилин1.

Эти лекарственные средства назначаются врачами невропатологами и психиатрами для лечения депрессий.

Антимикробный препарат из группы нитрофуранов: фуразолидон.
Антибиотик из группы оксазолидинонов: линезолид.

Угнетение МАО — не основный механизм действия этих лекарств, они используются для борьбы с инфекциями, но в организме человека способны взаимодействовать с этим ферментом и вызывать нежелательные эффекты.

Противоопухолевое средство: прокарбазин.

Одновременное применение ингибиторов МАО и копченой колбасы может привести к развитию тираминового («сырного») синдрома. Он проявляется внезапным опасным подъемом артериального давления даже до развития гипертонического криза с риском инфаркта миокарда и инсульта. Симптомы кризов: сильная головная и сердечная боль, обильное потоотделение, тошнота, рвота, головокружение, голова и лицо могут стать багрового цвета. Количество тирамина для развития синдрома у разных людей значительно отличается, поэтому трудно предсказать риск развития такого эффекта.

Таким образом, копченую колбасу нельзя сочетать с фуразолидоном, линезолидом, тетрациклинами, прокарбазином, ниаламидом, ипрониазидом, изокарбоксазидом, фенелзином, транилципромином, хлорпромазином, левомепромазином, трифлуоперазином, морацизином, этацизином, прометазином, парацетамолом, метамизолом-натрия (анальгин).

Названия вышеперечисленных действующих веществ не должны никого пугать, соответствующие торговые названия можно найти во всех мобильных приложениях КОРДАГ.

Примечание:

На фоне лечения моклобемидом и разагилином рекомендуется воздержаться от употребления большого количества копченой колбасы.
Для пирлиндола нет информации по взаимодействию с копченой колбасой.
При использовании селегилина в терапевтических дозах диета не требуется. Диета рекомендована при сочетанном применении с ингибиторами МАО или ингибиторами МАО-А.
Употребление копченой колбасы повышает риск образования канцерогенных веществ.

Источник: https://www.kordag.ru/public/20161116_sausage_with_consequences

The post Влияет ли копченая колбаса в рационе на действие лекарственных средств? first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
В российских компаниях зарплаты специалистов по фармаконадзору гораздо ниже, чем в западных https://pvevrazes.ru/v-rossijskix-kompaniyax-zarplaty-specialistov-po-farmakonadzoru-gorazdo-nizhe-chem-v-zapadnyx/ Sun, 04 Dec 2016 20:29:14 +0000 http://pvevrazes.ru/?p=184 Уровень оплаты труда специалистов по фармаконадзору, работающих в российских фармацевтических компаниях, заметно уступает размеру зарплат их коллег из международных фармфирм. По данным обзора зарплат, подготовленного рекрутинговой компанией Hays, если в отечественной фармкомпании специалисты по фармаконадзору с опытом от 1 до 4 лет получают в среднем 70 тыс. рублей в месяц, то в международной почти в […]

The post В российских компаниях зарплаты специалистов по фармаконадзору гораздо ниже, чем в западных first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
Уровень оплаты труда специалистов по фармаконадзору, работающих в российских фармацевтических компаниях, заметно уступает размеру зарплат их коллег из международных фармфирм.

По данным обзора зарплат, подготовленного рекрутинговой компанией Hays, если в отечественной фармкомпании специалисты по фармаконадзору с опытом от 1 до 4 лет получают в среднем 70 тыс. рублей в месяц, то в международной почти в два раза выше – 130 тыс.

Менеджеру по фармаконадзору с опытом работы свыше четырех лет российские предприятия предлагают зарплату в пределах 140-180 тыс. рублей, тогда как в международных компаниях вилка оклада колеблется в диапазоне 150-250 тыс. рублей.

«Фармперсонал»

The post В российских компаниях зарплаты специалистов по фармаконадзору гораздо ниже, чем в западных first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ПОИСКУ ИНФОРМАЦИИ О БЕЗОПАСНОСТИ ЛЕКАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВ https://pvevrazes.ru/hello-world/ Thu, 19 Feb 2015 04:39:33 +0000 http://localhost:8080/wordpress-4.1.1/wordpress/?p=1 Е. Ю. Пастернак, Т. М. Букатина, Р. Н. Аляутдин, Б. К. Романов Федеральное государственное бюджетное учреждение «Научный центр экспертизы средств медицинского применения» Министерства здравоохранения Российской Федерации, Москва, Россия Ключевые слова: фармаконадзор; лекарственное средство; мониторинг безопасности лекарственных средств; источники информации о безопасности лекарственных препаратов. Контроль безопасности применения лекарственных средств (ЛС) является одним из приоритетных направлений фармаконадзора. Масштаб и […]

The post ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ПОИСКУ ИНФОРМАЦИИ О БЕЗОПАСНОСТИ ЛЕКАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВ first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>
Е. Ю. Пастернак, Т. М. Букатина, Р. Н. Аляутдин, Б. К. Романов

Федеральное государственное бюджетное учреждение «Научный центр экспертизы средств медицинского применения» Министерства здравоохранения Российской Федерации, Москва, Россия

Ключевые слова: фармаконадзор; лекарственное средство; мониторинг безопасности лекарственных средств; источники информации о безопасности лекарственных препаратов.

Контроль безопасности применения лекарственных средств (ЛС) является одним из приоритетных направлений фармаконадзора. Масштаб и важность проблемы безопасности лекарственной терапии способствовали принятию во многих странах специального законодательства в области фармаконадзора, обязывающего производителей ЛС сообщать в государственные службы здравоохранения о выявленных случаях нежелательных побочных реакциях (НР) на ЛС [1].

Безопасность ЛС в большей мере зависит от способности создания эффективной системы мониторинга, регистрации и анализа информации о НР.

Фармаконадзор — вид деятельности, направленный на выявление, оценку, понимание и предотвращение нежелательных последствий применения лекарственных препаратов (ЛП) [2].

ЛП, находящиеся в обращении в Российской Федерации, подлежат мониторингу безопасности их применения. Фактически исследование безопасности ЛП осуществляется в течение всего периода его применения в медицинской практике.

Мониторинг ЛП проводится в целях выявления возможных негативных последствий применения лекарственных средств (ЛС), предупреждения и защиты пациентов от применения таких препаратов. Осуществляется посредством сбора, обработки, регистрации и анализа информации о НР, нежелательных явлениях, непредвиденных нежелательных реакциях, серьезных нежелательных реакциях, в том числе не указанных в инструкциях по применению ЛП, об индивидуальной непереносимости, отсутствии эффективности ЛС, об особенностях взаимодействия ЛП с другими ЛС, а также об иных фактах и обстоятельствах, представляющих угрозу жизни на всех этапах обращения лекарственных препаратов в Российской Федерации и других государствах [3].

В надлежащей практике фармаконадзора представлены следующие определения возможных нежелательных реакций вследствие применения ЛП:

Нежелательная реакция (Adverse reaction) ЛС — непреднамеренная неблагоприятная реакция организма, связанная с применением лекарственного препарата и предполагающая наличие, как минимум, возможной взаимосвязи с применением подозреваемого лекарственного препарата. Нежелательные явления (Adverse event) ЛС — любое неблагоприятное изменение в состоянии здоровья пациента или субъекта клинического иссле- дования/испытания, которому назначался ле- карственный/исследуемый препарат, независимо от причинно-следственной связи с его применением.

Непредвиденная нежелательная реакция (Unexpected adverse reaction) — нежелательная реакция, характер, степень тяжести или исход которой не соответствует информации в действующей инструкции по медицинскому применению лекарственного препарата либо в брошюре исследователя для незарегистрированного лекарственного препарата.

Серьезная нежелательная реакция (Serious adverse reaction) — нежелательная реакция, которая приводит к смерти, представляет угрозу для жизни, требует госпитализации пациента или ее продления, приводит к стойкой либо выраженной нетрудоспособности или инвалидности, к врожденным аномалиям или порокам развития, требует медицинского вмешательства для предотвращения развития перечисленных состояний.

Непрерывный мониторинг безопасности ЛС, разрешенных к обращению на территории РФ, проводится на основании: сообщений о любых изменениях профиля безопасности ЛП, полученных от субъектов обращения ЛС (врачи, фармацевтические работники, пациенты, производители); сообщений, полученных от физических лиц, в том числе пациентов, индивидуальных предпринимателей, и юридических лиц, осуществляющих деятельность при обращении лекарственных средств; периодических отчетов по безопасности ЛС для медицинского применения; информации, полученной при проведении контрольных и надзорных функций в сфере здравоохранения.

Кроме того важно учитывать, что необходимо соблюдение стандартизации сведений о НР, для чего используют Медицинский словарь Нормативно-Правовой Деятельности (MeDRA — Medical Dictionary for Drug Regulatory Affairs) и Терминология ВОЗ по НР (WHO-ART — WHO Adverse Reaction Terminology).

Мониторинг научной прессы, публикаций Всемирной организации здравоохранения, интернет-сайтов ведущих регуляторных агентств и специализированных научных, информационных ресурсов по фармаконадзору является немало важным при сборе, анализе информации по безопасности применения ЛС в медицинской практике.

Наиболее информативными являются интернет-сайты зарубежных регуляторных органов, таких как Европейского медицинского агентства (EMA, European Medicines Agency, http://www.ema.europa.eu/ema/index.jsp?curl=/pages/home/Home Page.jsp&jsenabled=true) и Управления по контролю за пищевой продукцией и лекарственными средствами США (http://www.fda.gov/Safety/MedWatch/SafetyIn- formation/default.htm, FDA, U. S. Food and Drug Administration). Это обусловлено более ранним выявлением отдельных сигналов изменения безопасности ЛП и высоким уровнем их сообщаемости в соответствующие регуляторные органы. На интернет-сайтах EMA и FDA проводится систематическое обновление информации о безопасности фармакотерапии [4]. Также периодически сведения касательно особенностей применения лекарственных средств предоставляются в свободном доступе и другими зарубежными регуляторными органами: Великобритании (MHRA, Medicines and Healthcare Products Regulatory Agency UK) (https://www.gov.uk/drug-safety-update), Канады (Health Canada) (http://www.hc-sc.gc.ca/ dhp-mps/medeff/new-neuf-eng.php), Австралии (TGA, Therapeutic Goods Administration) (http://www.tga.gov.au), Республики Беларусь (http://www.rceth.by/ru/Safety/DrugSafety).

Дополнительным источником информации о побочных реакциях ЛС являются научные публикации, потенциально содержащие информацию о нежелательных реакциях ЛС, в отечественных и в зарубежных журналах, все из них имеют интернет-сайты, где часть информации доступна бесплатно. Удобный ресурс для поиска бесплатных публикаций: http://onlinelibrary.wiley.com/subject/code/000062/ homepage/new_2015_impact_factors_in_health_ sciences.htm?elq_mid=10186&elq_cid=1515845.

Анализ публикаций о НР представляет собой важную часть постмаркетингового исследования безопасности лекарств. Этот анализ позволяет выявить потенциальный риск, связанный с применением медицинских средств и служить сигналом к проведению более глубоких исследований переносимости препаратов. Описание клинических случаев о НР может способствовать предупреждению возможных неблагоприятных последствий лекарственных осложнений, инициировать формирование важных гипотез относительно природы НР.

Увеличение числа и качества публикаций о случаях НР, наблюдаемых в широкой лечебной практике, может значительно повысить своевременную информированность медицинской общественности и организаторов здравоохранения о потенциальных серьезных НР и способствовать их выявлению [5, 6].

Как показывает анализ, статьи, публикуемые в медицинских журналах, можно условно классифицировать на:

•  публикации о собственных клинических наблюдениях НР на конкретные препараты;

•  публикации, представляющие собой обзор всего спектра НР на конкретные препараты;

•  публикации, в которых есть упоминание об отдельных НР;

•  публикации, в которых нет никаких сведений о возможных НР [5].

Потенциально, в каждом профессиональном научном медицинском и биомедицинском журнале, может содержаться новая, актуальная информация касательно профиля безопасности ЛС. Ниже приводится примерный рекомендуемый список журналов, статьи которых могут послужить дополнительным источником получения данных сведений: «Клиническая медицина», «Российский медицинский журнал», «Терапевтический архив», «Педиатрическая фармакология», «Клиническая фармакология и терапия», «Ремедиум», «Педиатрия», «Drug Safety», «Reactions weekly» (The Uppsala monitoring centre), «Uppsala Reports», «Pharmacoepidemiology and Drug Safety», «The New England Journal», «The British Medical Journal», «The Lancet», «Journal of the American Medical Association», «WHO Pharmaceuticals Newsletter» (http:// www.who.int/medicines/publications/newsletter/ en/).

ФГБУ НЦЭСМП также издает журналы, ориентированные на безопасность фармакотерапии: «Безопасность и риск фармакотерапии», «Ведомости НЦЭСМП» и «Биопрепараты».

Не менее важным источниками информации являются данные регистров разных стран, например, беременности, гипертензии или бронхиальной астмы. И сайт центра мониторинга Упсалы, который на сегодняшний день предоставляет бесплатный ресурс, открытый для любого пользователя (VigiAccess).

Таким образом, представленные практические рекомендации для специалистов здравоохранения и представителей фармакологических компаний о возможных источниках поиска и получения информации о профиле безопасности ЛП могут значительно повысить своевременную информированность медицинской общественности и организаторов здравоохранения о потенциальных серьезных НР и способствовать их выявлению.

ЛИТЕРАТУРА

1.   Морозова ТЕ, Хосева ЕН. Проблемные аспекты развития системы фармаконадзора в Российской Федерации на современном этапе. Качественная клиническая практика 2013; 3: 40-45.

2.   Сокова ЕА. Мониторинг безопасности зарегистрированных лекарственных средств у беременных: фармакогенетические аспекты. Безопасность и риск фармакотерапии 2015; 3: 30-36.

3.   Федеральный закон «Об обращении лекарственных средств» № 61-ФЗ от 22.12.2014г.

4.   Букатина ТМ, Пастернак ЕЮ, Романов БК, Аляутдин РН, Лепахин ВК, Казаков АС, Затолочина КЭ, Снегирева ИИ, Дармостукова МА, Колесникова ЕЮ, Журавлева ЕО, Вельц НЮ, Кутехова ГВ. Информация о решениях зарубежных регуляторных органов. Безопасность и риск фармакотерапии 2016; 2: 40-42.

5.   Астахова АВ, Лепахин ВК, Переверзев АП. Публикации как источник выявления неблагоприятных побочных реакций на лекарственные средства. Безопасность лекарств и фармаконадзор 2008; 2: 4-12.

6.   Астахова АВ. Неблагоприятные побочные реакции и контроль безопасности лекарств: Руководство по фармаконадзору. М.: Когито-Центр; 2004.

 

 

The post ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ПОИСКУ ИНФОРМАЦИИ О БЕЗОПАСНОСТИ ЛЕКАРСТВЕННЫХ СРЕДСТВ first appeared on Pharmacovigilance EAEU.]]>